Инвалидам нужны условия для жизни, а не для борьбы

— Бывают очень тяжелые заболевания, требующие постоянного ухода, и в таком случае именно домашнее образование становится единственным выходом. Многое зависит здесь от активности родителей. Однако для тех, кому позволяет характер заболевания, сейчас есть множество специальных групп кратковременного пребывания: в частности, детских садах, работают центры для детей, нуждающихся в медико-социальной и психолого-педагогической помощи.

Не могу утверждать, что подобное есть во всех регионах, поскольку знакома с ситуацией только в Москве: у нас в каждом округе есть несколько соответствующих учреждений. Школы также имеют возможности для обучения детей с отклонениями в развитии, есть, в том числе интернаты, где дети могут оставаться на несколько дней. В целом для таких детей делается сейчас очень много. 

— А инклюзивное образование? 

— Сама по себе идея инклюзии хороша, но надо понимать: она подходит далеко не каждому инвалиду. Не так давно один из московских интернатов для слабослышащих провел опрос среди учащихся обычных школ и их родителей. Их попросили ответить, как бы они отнеслись к тому, чтобы в классе появился глухой или  слабослышащий ребенок. Только около 8% высказались «за», еще примерно столько же согласились – на условии, если он сможет общаться с одноклассниками. Остальные же были против.

Проблема в том, что почти все готовы помогать и сочувствовать инвалидам, но инклюзия требует другого отношения к человеку с ограниченными возможностями здоровья: отношения к нему как к равному. Сейчас такие дети почти всегда становятся объектом воспитания толерантности, что, конечно, само по себе хорошо. Но практика показывает: все эти положительные начинания очень быстро выветриваются, и «инклюзивный» ребенок становится в классе изгоем.

Задача цивилизованного общества — создать комфортные условия для жизни, а не для борьбы. Инклюзия подчас принимает такие формы, когда в обычных школах оказываются дети, которые просто не могут там учиться. Пропаганда же инклюзии часто приводит к ее профанации, когда руководство школы пишет, что у них якобы инклюзия – на том лишь основании, что в одном из классов обучается ребенок с диабетом или астмой…

— Насколько, на ваш взгляд, эффективны льготы для инвалидов при поступлении в вузы?

— Далеко не все люди с ограниченными возможностями могут учиться в вузе. Большинство из тех, кто борется за льготы, могли бы поступить и без льгот. Но есть те, кто прошел весь образовательный путь от специальных коррекционных центров и специальных интернатов до учебы в вузе и после выпуска оказывается в четырех стенах, потому что рынок труда не приспособлен для таких людей, они не выдерживают конкуренции. Из всех выпускников вузов с ограниченными возможностями здоровья каждый год трудоустраивается лишь около 5%. В такой ситуации обучение в вузе бессмысленно, ведь в результате человек все равно не может пойти работать и вынужден жить на пособие по инвалидности.

— Но есть отдельные предприятия, где работают только люди с ограниченными возможностями, интернаты, системы социальной защиты…

— Предприятий таких не достаточно, чтобы обеспечить большую часть инвалидов работой, не говоря уже о том, чтобы трудоустроить их всех. Для инвалидов, имеющих психоневрологические заболевания, есть интернаты с трудовыми мастерскими. Они предполагают постоянное проживание, а многие родные не готовы расстаться с членом своей семьи и хотят, чтобы для него были созданы условия, в каких он мог бы работать и сохранять социальный статус.

 www.rian.ru   Анна Козлова